Село Кобань близ Владикавказа дало своё название целой археологической культуре, но мы заехали ради памятников другой эпохи. На самом выезде из села вверх по Гизельдону - квартал симпатичных раннесоветских домов:

И в их дворах - сельская жизнь:

А глухое место да кавказская патриархальность позволили сохраниться многим аутентичным деталям:

У верхнего выезда из села стоят машины и толпится народ - там можно сходить через лес к небольшому (10 метров) Кобанскому водопаду в узкой щели, но после великолепия Мидаграбинских водопадов я пожалел на это сил и времени. Ну а домики с кадра выше - это местный Городок Энергетиков: от околиц села около километра до Гизельдонской ГЭС под горой Каураг.

На Кавказе привычная часть пейзажа - небольшие деривационные гидроэлектростанции. Такие стоят не плотинами поперёк русла, а залами на берегах, куда вода поступает с высоких гор по трубам. Некоторые, как например Зеленчукская ГЭС, имеют сложнейшее устройство с десятками километров каналов и тоннелей, ну а относительно небольшая Гизельдонская ГЭС (1927-34, 27 МВт) примечательна тем, что она была первой. Мысль о том, что течение горных рек можно поставить на службу хозяйству, первыми заронили бельгийцы, на рубеже 19-20 строившие во Владикавказе цинковый завод и систему трамвая.

Ещё до революции всерьёз обсуждался проложить вдоль Военно-Грузинской дороги трамвай или скорее электрифицированную узкоколейку от Владикавказа до Тифлиса, а запитать её от ГЭС на Тереке. Советской власти с её электрификацией всей страны эта идея понравилась, но очень скоро стало ясно, что для строительства Дарьяльской ГЭС придётся менять слишком многое. Тут-то и нарисовался уже много лет обивавший пороги всех причастных ведомств Циппу Байматов из Даргавса, всю жизнь чинивший водяные мельницы, а в итоге сумевший изготовить кустарную электротурбину и загоревшийся идеей электрификации родных долин.

К освоению новых технологий Советы подошли основательно: стройку на Гизельдоне консультировали американские, итальянские и французские инженеры (из их стран была часть оборудования), а помимо людей с кирками да лопатами тут работали бетономешалки, экскаваторы, перекидная узкоколейка и пара канатных дорог. У Кахтисара наверху гигантского уступа выше по долине была сделана запруда на Гизельдоне, а от неё пробит к 1931 году горизонтальный тоннель (2760м), почти на выходе из теснины продолженный почти вертикальной трубой к машзалу.

Плотина ГизельГЭС всего 16 метров высотой, а вот вода падает с высоты 312 метров - выше, чем у гигантов вроде Саяно-Шушенской ГЭС или хотя бы Чиркейской ГЭС в Дагестане. Собственно, до пуска Зарамагской ГЭС (опять же в Осетии) в 2010-х годах ГизельГЭС по высоте напора не имела себе равных в России. Конечно же, за без малого век она не единожды расширялась и перестраивалась (особенно - после войны, когда оборудование эвакуировали в Среднюю Азию, а сооружения потрёпала немецкая авиация). Но вдоль трубы ещё просматривается бремсберг - последний уцелевший из 7 рельсовых подъёмников, работавших тут в годы стройки:

Едем дальше вдоль реки:

Три километра мимо уже знакомых гладко обрезанных камней:

Дорога упирается в водопад Пурт, впечатляющий не так, как узкая щель и обрыв, по которым он стекает:

Водохранилище - метрах в 300 над нами:

И с той стороны хорошо виден обрыв "висячей долины":

Наверх ведёт пугающий пыльный серпантин, который порой размывает:

А камни вдоль него примечательны граффити:

И сейчас сложно догадаться, что построен серпантин прямо на месте фуникулёра, который здесь также называли бремсбергом - от других 6 он отличался лишь тем, что не материалы на стройку ГЭС возил, а рабочих из Кахтисара. Своим расположением в диких горах Гизельдонский бремсберг напоминал автофуникулёр на Адыр-Су, а кабинками 1920-х годов - ретро-фуникулёры Каунаса. Как я понимаю, замерли эти кабинки где-то в 1990-х, а теперь нет не то что линии (длиной чуть более 500м), но даже склона, где она была.